Первый советский джазист Валентин Парнах в 1922 году в Московском журнале “Зрелища” сравнивал джаз-бэнд с шумовым оркестром и предупреждал, что возможны путаницы.
Шумы, гротескные писки и вой сирен приветствуются в джазе, но только для того, чтобы акцентировать фразы или заполнить промежутки между синкопами.
Джаз-бэнд, словно гидравлический пресс, представляет слаженный в своей работе механизм, основанный на экспрессии и системной импровизации.
Шумовой оркестр – это производитель сырого материала, требующего обработки. Является он кустарным подобием джаз-бэнда. Никакой логики и композиторских решений в работах шумового оркестра нет.
Хотя это неправда. Я был на выступлении “222-111” (или это было другое оригинальное название с цифрами?). Так вот музыкант очень обиделся, когда пьяный слушатель нажал ногой на педаль и с хрустом порвал сложное атональное полотно.
Поэт Маринетти, друг и последователь первого шумовика Луиджи Руссоло, тоже негодовал, поэтому и стал фашистом. А всего-навсего можно было промолчать джазменам и не измываться над экспериментами итальянского футуриста.
Антон Визковский
для ИНФОЛАЙФа
